Реформатор того времени

Автор Admin - 14 September, 2013
Категория: Петр Машеров

— До первой встречи с Машеровым много раз видел и слушал его на собраниях, митингах, с экрана телевизора, — вспоминал Роман Катужанец, ответственный работник ЦК КПБ. — И вот я впервые в его рабочем кабинете. Тогда в аппарате ЦК была добрая традиция. С каждым, кто приходил сюда на работу, первый секретарь беседовал непременно. Подобный разговор состоялся и со мной. Сорок минут длилась беседа у Петра Мироновича, из них минут тридцать разговор шел о Льве Толстом, о творчестве этого гения.

В кабинете Машерова за стеклами полок виднелось полное собрание сочинений писателя в 90 томах (1928—1958 гг.), что, конечно же, было весьма непривычно. В то время кабинетный антураж партийного работника составляли главным образом тома Маркса, Энгельса, Ленина да еще материалы партийных съездов. Толстой у Машерова — не прихоть, не желание щегольнуть интеллигентностью, а естественная потребность души. Он так увлекся толстовской темой, что, достав из пачки «Золотое руно» сигарету, так и не закурил...

Почему Машеров с работником, которого брали на участок, связанный со сферой обслуживания, повел разговор в неожиданной для меня плоскости? Или он накануне размышлял о нашем реальном житье-бытье, советовался с Львом Николаевичем? Быть может, вспоминал и толстовские слова: писать — это легко, нужно только все слова расставить на свои места. Так и в любой работе легко, когда все делаешь толково, от чистого сердца. Когда народ понимает, чего ты хочешь. Думается, он как никто другой и в те времена знал правду о фальши, двуличии, коррупции, безнравственности в «верхах»...

Однажды, когда заведующий отделом находился в отпуске, ему пришлось информировать Машерова о положении в сфере обслуживания населения. Его заинтересовала зарождавшаяся практика создания подсобных хозяйств в системе Белкоопсоюза. Кондрат Зигмундович Терех, возглавлявший в ту пору этот участок, очень энергично взялся за новое дело. Когда работник ЦК «доложил» информацию, зашел Владимир Игнатьевич Бровиков, второй секретарь. Машеров попросил повторить сказанное. А потом, оттолкнувшись от частного факта, развернул целую программу действий — глубокую, как он умел это делать.